На новогодних каникулах я сделала для своих детей лучшее, что только могла: договорилась о том, чтобы мы всей семьей ходили в театр через день. Только на самые хорошие и проверенные постановки. И после спектакля, конечно же, перекус в кафе. И в самом театре, естественно, какие-то подарочки. Красота! Но перед пятым нашим выходом в свет они сказали мне практически хором: «НЕТ! Мы в театр больше не пойдём!». Я опешила. 

– Почему? Ведь всё прекрасно – и спектакли, и кафе, и подарки. Что не так? 
– Всё не так, – мрачно ответили дети. – Мы не хотим больше красиво одеваться, аккуратно причёсываться и идти в этот твой театр. Надоело. 
– А кафе? – сделала ещё одну попытку я. 
– Нет. Бульон с макаронами и мультики, – отрезали дети. 
– А каток? – не сдавалась я. Но снова услышала «нет». 
– Мы вообще-то хотим дома побыть. 

И пока дети последние пару дней каникул пребывали в блаженном для них ничегонеделании, я заметила, что они почему-то не досаждали мне своими просьбами и капризами, не ссорились друг с другом и даже не выклянчивали мультики. 

Но началась школа, и всё покатилось по-старому: дом у нас шумный, за словом в карман никто не лезет, в обиду себя не даёт. Мы живём дружно и мирно, но периодически, особенно когда надо успеть и позаниматься музыкой, и сделать уроки, и погулять засветло хотя бы полчаса, на стенку друг от друга бросаемся. 

– Садись заниматься! 
– Нет! 

– Давай делать уроки! 
– Не-е-ет! 

– Уберись в комнате! 
– НЕ-Е-Е-ЕТ!!! 

И так по восходящей – до бесконечности. Пока я, наконец, не заболела – и на время потеряла способность заниматься организацией жизни собственных детей. Тогда – вдруг – дети поменялись совершенно. Они стали со мной милыми и предупредительными. С восторгом кашеварили на кухне и содержали свою комнату пусть в условной, но всё же чистоте. Повизгивали от восторга, когда кто-нибудь из них троих придумывал, что можно пойти погулять, и за пять минут собирались на улицу сами, ничего при этом не забывая: ни шапок, ни варежек, ни даже помочь друг другу застегнуть молнию. Моя простуда явно шла на пользу всему дому – и нашим отношениям с детьми особенно. 

И пока дети гуляли, а я болела, я стала вспоминать, что в принципе-то ничего не поменялось: свободнее и веселее всего дети всегда были именно тогда, когда ими никто специально не занимался. Тогда они начинали танцевать в своей комнате, или устраивали цирк, билетики на который трогательно приносили всем домашним, или просто медитативно расчёсывали волосы своим бесконечным куклам. Они были изящны и грациозны в эти моменты. Улыбались, напевали что-то себе под нос, чему-то своему тихо смеялись и были похожи на девочек с картин импрессионистов. 

Стоило же мне или мужу войти к ним в комнату не для того, чтобы блаженно поваляться со своей книжкой возле них, а для того, чтобы дать им очередное задание, они ощеривались, зажимались, поднимая плечи почти к ушам, и начинали говорить злыми и противными голосами. Всё сразу становилось не по ним, всё вызывало неприятие, они начинали раздражать друг друга, и неминуемо вспыхивала ссора. 

Так было всегда. Во всяком случае, у моих детей. Просто я забыла об этом, с сентября провалившись в школьный ритм жизни – мы не успеваем, у нас не получается, мы всё равно какие-то не такие, и сделать все школьные задания хорошо не сможем, как бы ни убивались над уроками. 

Я прочитала миллион статей про то, что сидеть с детьми над домашними заданиями необходимо, и про то, что это катастрофически вредно, про то, как счастливо наше поколение, выросшее во дворах, и как несчастно нынешнее. Я прочитала столько всего, что забыла самое главное: смотреть на своих детей, слышать их, учитывать их и только их. Ну и себя, конечно. 

И когда я увидела своих детей снова через полгода после начала учебного года, я поняла. Достаточно того, что они дети и хотят играть в куклы. Так пусть и играют. А тройки и четвёрки по русскому – ну что ж. Лучше так, чем они окончательно поверят, что в жизни есть только слово «надо» и ничего больше. 


Поэтому теперь у нас новые правила, призванные дать моим детям возможность оставаться детьми: 

1. Час свободного времени 
У них всегда, даже в самый загруженный занятиями день, должен оставаться как минимум час свободного времени дома, когда они в своей комнате делают что хотят, а взрослые входят к ним только со стуком. Этот час – не гуляние, не мультики, и не игры в телефоне. Это именно ничегонеделание, дуракаваляние 

2. Перерывы 
Если я не могу сделать так, чтобы между общеобразовательной школой и музыкальной было хотя бы два, а лучше три часа времени, я снимаю их с последних уроков в обычной школе, а то и вовсе не веду их туда. Может быть, кто-то из детей так и может, не теряя при этом ни желания, ни способности к обучению, но мои – нет. А заниматься с ними Изображением Бурной Деятельности – я не хочу принципиально. 

3. Не «надо», а «хочу» 
Все развлечения, которые нужно организовывать и куда нужно специально добираться – театр, лекции, музеи, кино – это тоже для детей большая нагрузка. Кроме того, это в принципе должно быть очень желанным событием, иначе в нём вообще нет никакого смысла. Ведь всё перечисленное – по своей сути – про «хочу», а не про «надо». А, значит, и не стоит ходить туда слишком часто, чтобы это «хочу» успело родиться в душе ребёнка, сформироваться и окрепнуть до внятного, в идеале – вслух высказанного желания. Так что два раза в месяц, на самом деле, более чем достаточно. И вообще надо сто раз подумать, занимать ли выходной выходом в свет, или стоит побыть дома и, может быть, если будет настроение и подходящая погода, выбраться на ближайший каток. Или не стоит. 

4. Один день – одно дело 
Ну и главное правило выходных, которого я придерживаюсь: один день – одно дело. Никакого нагромождения событий типа утром – кино, днём – каток, вечером – гости. Одно дело. Или кино, или каток, или гости. И много свободного времени вокруг. Тогда это – выходные, а не загруженный до предела изматывающий день. 

Если следовать этим правилам, у детей (во всяком случае, у моих) остаётся время на то, что почему-то называется ничегонеделанием, а на самом деле является самым нужным для людей любого возраста действием – пребыванием с самим собой наедине. Проще говоря, у них остаётся время побыть детьми. А это стоит всех пятёрок и спектаклей мира.